На заглавную страницу
Вернуться к вариантам переводов
С фортепьяно и полмили не пройти,
Скрипка сырости
не терпит - пропадет.
И орган по Нилу вверх не провезти,
Чтобы в тропиках
звучал он средь болот.
Ну а я качаюсь в ранце за спиной,
Сжато кофе и
беконом с двух сторон.
И когда отряд ползет как неживой,
Слышен тотчас
подгоняющий мой звон.
Мерным: “Пилли-вилли-винки-вилли-ват!”
(Вот какую я
мелодию тяну!) -
Я ряды свои прошу сомкнуть солдат,
И напиться,
и готовиться ко сну.
Перед боем, в час молитвы, до зари,
Чтобы как-то
поддержать размякший дух,
Раздается вдруг мое: “Парам-пари” -
Объясненье,
всем понятное на слух.
Я - Абсурдности Несбыточной Пророк,
Невозможности,
Какой Никто Не Ждет,
Но когда ей наступить приходит срок,
Перестраиваюсь
я, и вновь - в поход.
Здесь, в пустыне, “Тампа-тампа-тампа-тамп!”,
Где кизячный
дым курится над костром,
В первозданной тишине ожил вдруг тамтам во мне:
Я твой, Белый
Человек, победный гром!
Непростым путем проходит Младший Сын,
Прежде чем обзаведется
домом он, -
Одиночество, пастушество, овин,
Собутыльников-стригальщиков
загон.
На бадейке перевернутой, в тиши
То пою, что
от себя он отгонял:
Я - Прошедшее, я - Город, Боль Души!
Я - минувших
дней оживший карнавал!
Этим “Танка-танка-танка-танка-танк!”
(Видишь Лондона
сиянье пред собой?)
Я сейчас хочу опять Дух и Плоть солдат пронять
И уставший полк
свести в мечтах домой.
Чтобы чудо отыскать среди морей,
В новом городе,
где юный зной и гам,
Взял меня с собою юный Одиссей
К незнакомым
и далеким берегам.
Небесами и морями он пленен.
Он в ловушке,
и не вырваться назад.
Буду петь ему, пока со мною он,
Как от ветра
реи с мачтами скрипят.
Слушай, “Хайя! Хейя! Хейя! Халла! Хал!”
(О, зеленый
вал, что по обшивке бьет!),
Ты устал от городов? Помолись и будь здоров...
Словом: “Взял
мешок свой, Джонни, и - вперед!”
По ущелью, где и днем видна звезда,
Вверх по тропке,
утонувшей в облаках,
Обогнув обрыв, ведущий в никуда,
Вниз, к долине,
на визжащих тормозах,
Где мосты в снегу трясутся и скрипят,
Где террасы
вьются кругом по горам,
Я веду моих отчаянных ребят,
“Песнь Роланда” обращающих
к ветвям.
Громким “Тонка-тунка-тонка-тунка-тут!”
(О, топор, торящий
путь сквозь бурелом!)
Мы ведем стальных коней - пускай попьют -
По каньонам к водам
Запада ведем!
Мой напев - опора тем, кто одинок, -
Если прост он, нос
от слез распухнет вмиг,
Ну а груб - так вырвет вздох или смешок:
Может в сердце он
открыть любой тайник,
Он - и праздник, он - и шутка, и каприз,
Он - обман и хмель,
безумье и экстаз,
Он - счастливый за работу вашу приз,
Он влезает в мысль,
что жжет железом вас.
Знайте, “Планка-ланка-ланка-ланка-ланк!”,
Наслаждения не стоят
ничего.
Ум, что вас к победам гнал, нынче грех свой осознал.
А раскаяние - тяжелей
всего!
Пусть орган возносит стон под гулкий свод -
Я же - скорбь людей
до неба подыму!
Пусть труба на бой с врагом солдат зовет -
Я звеню, коль худо
войску моему!
Никому мой звук не изменить, когда
Над разъевшейся глумлюсь
Душой Вещей.
Песнь Ненужного, Напрасного Труда
Не таит ли звон любой
струны моей?
Эй, ребята, “Та-ра-рара-ра-ра-ра!”
(Ну, не глупо ль это
- песню презирать?),
Все ж последний звук - за мной, стоит лишь приказу в бой
Цепь солдатскую отправить
- умирать!
Как-то Лиру - бабку бабушки моей
(О, лачуги рыбаков
над синевой!) -
Стал насиловать, согнув дугой, злодей.
Я - ребенок их с железной
головой.
Говорю я с вами мудростью веков,
Я рассказываю правду
бытия,
Я - из греков, мой напев - веселый зов,
Чудо-песня вечной
молодости - Я!
Звонким “Тинка-тинка-тири-тири-тир!”
(Что еще бы, господа,
сказать вам здесь?)
Нанизало на себя я целый мир -
Да, от Делоса до Лимерика,
весь!
Редьярд Киплинг, “Сочинения в трёх томах”. Москва, “Радуга”, 2000.
OCR и вычитка (С) Crusoe
Оформление (C) Арнольд