Меняется время, меняется наш великий и могучий русский язык. Как-то до этого случая об этом не задумывалась... Знакомая - библиотекарь в школе. Сын больше увлекается компьютером, чем учебой, как и многие сейчас. Вот после очередной двойки по литературе был отлучен от компа и отправлен читать "Капитанскую дочку" с последующим пересказом. Прочитал. Пришел рассказывать. Поначалу все нормально, но вот доходит до второй главы. Цитирую: "А потом они ехали по степи, была метель, дорогу замело, они заблудились. Стали замерзать. Но потом встретили Гея..." Мама в легком шоке: - Кого? Сын: "Ну, Гея, голубого, но он был добрым человеком, он им дорогу показал..." Мама хватается за сердце и за книгу. Все по Пушкину. Герои едут в метель по степи, теряют дорогу, а потом в метели появляется мужик (Пугачев) и они к нему обращаются: "-Гей! Добрый человек!"
блогер afranius предположил, что это может быть либо стеб, либо распил с откатом. Хотя Кирилл Юрьевич вообще склонен пофантазировать в жанре теории заговоров. Меня-то как-то не очень волнует - их премия, сами себе и дают, а я современные русские романы стараюсь вообще не читать.
но патриотическую порнуху у нас, того, еще покойный Исаич писывал. Судя по отрывкам, цитированным у Синявского (даже не у Терца!). Я сами эти тексты читать не стал, чтоб уж окончательно к (тогда еще живому) классику уважение не потерять.Так что традиция, можно сказать, имеется...
Сегодня моя френд-лента переполнена этим редким (до сего дня) словом. Русский Букер присуждён какому-то вопиюще безграмотному произведению. Немзер пишет: Так вот, случилась катастрофа. Потому что в сочинении, снискавшем награду, едва ли сыщется абзац (страницы точно не сыщется), в котором не было бы вопиющих исторических, теологических и языковых (как грамматических, так и стилистических) ошибок. Если автор может написать <<единоутробный сын>>, не знает, что имя Истома не крестильное, а мирское, не чувствует, что слова <<зреть>> и <<позоры>> однокоренные (и запросто вбивает их в одно предложение), полагает, что восьмая часть (чего бы то ни было) меньше десятой, уснащает стилизованный под старину текст <<отбоями>> и <<отлупами>> (привет деду Щукарю), то никакие ссылки на <<дерзость>>, <<игру>>, <<примитив>> и <<обаяние>> не работают. Всякий вменяемый человек, ознакомившись с опусом, подобным <<Цветочному кресту>> (журнал <<Вологодская литература>>, 2009, №7), обязан объяснить сочинителю, что тот, возможно, когда-нибудь стяжает успех на любом поприще (от политики до кулинарии), за одним исключением -- в словесности ему делать нечего.