Отсюда сам собой напрашивается еще один проблемный вопрос - а не шире и не глубже ли сидит и распространяется природный источник звучания безударных гласных в названных выше падежных окончаниях. Другими словами, только ли старомосковская произносительная особенность причастна к появлению и влиянию на русскую литературную речь рассматриваемого орфоэпического варианта?
Может быть, стоит вспомнить, что полные формы имен прилагательных образовались от кратких в доисторическую эпоху путем слияния с ними соответствующих тому или иному грамматическому роду местоимений и, я, е? В рассматриваемом случае - мужскому роду: новъ+и=новъи, добръ+и=добръи, где ъ не что иное как неполный, фонетически ослабленный в безударной позиции, очень краткий, подчеркнем, - "с нечеткой артикуляцией" [2, 96], так называемый глухой гласный звук. А нечеткая и есть такая артикуляция, которая предполагает вариантность.
Дальше автор уходит в свои заморочки. яндекс-копию можно здесь посмотреть:
Еще более далекими, чуждыми кажутся нынешней общенародной разговорной речи примеры на -ой, не связанные с рифмой, а встречающиеся в середине стихотворных строк; именно у Лермонтова - коренного москвича: Где конь арабской вороной Играл скачками подо мной,... Уже терялся брег далекой... (Корсар) Там Цареградской путь идет Чрез поле черной полосою... (Там же) Гирей приближился - веревкой Был связан русской, чуть живой. (Кавказский пленник) "Ах, русской! русской! что с тобою!.. Готова я часы досуга С тобой делить". (Там же) "Так, русской, ты спасен! но прежде Скажи мне: жить иль умереть?!!" (Там же) - Она на каменной скале: "О, русской! русской!!!" - восклицает... (Там же) Выходит, употребление в литературных текстах старомосковского окончания служило не только точной рифме.
...
Пристальное всматривание в рифмованные концовки стихотворных строк Пушкина- ЛермонтоваНекрасова заставили попутно задуматься над вопросом, не коснулся ли старомосковский произносительный вариант подобного же структурно-грамматического типа словоформ, но с иными предшествующими окончаниям согласными.
(много примеров)
Как видим, заинтересовавшие нас рифмующиеся концовки стихотворных строк Пушкина-ЛермонтоваНекрасова (количеством иллюстраций мы не поскупились умышленно) убедительно говорят о гораздо большем, чем только заднеязычные, числе согласных, с которыми так или иначе связано в стихах вариантное произношение окончаний им. и вин. падежей ед ч. муж. рода прилагательных, в данном случае - твердого типа. url=
окончания -ий прилагательных и фамилий на -кий в им. и вин. падежах ед. ч. муж. рода с предшествующими заднеязычными задненебными согласными фонемами <г`> <к`> <х`>; например, в таких словах, как строгий, тонкий, тихий, Одоевский закрепилось двоякое произношение: 1-а) ныне под влиянием письма господствующим стало в речи мягкое звучание заднеязычных согласных: [строг`иj], [тонки`j] [т`их`иj] [адоjьфск`иj]; 1-б) от старомосковской нормы сохранилось твердое произношение заднеязычных и соответственно такое звучание окончания, как если бы оно, по замечанию Р.И. Аванесова, писалось не -ий, а -ой [1, 154-155]: [строгъj], [тонкъj], [т`ихъj], [адоjьфскъj]
(много-много примеров)
Приведенные примеры, подсчет иллюстраций в каждом из подходов ( а) - 17, б) - 21, в) - 11) свидетельствуют о том, что в XIX столетии в художественной литературе, в частности поэзии, в определенной мере отражающих функциональное состояние общенародной русской речи, старомосковский вариант произношения рассматриваемых флексий в позиции после заднеязычных г, к, х действительно фигурировал, но не был единственным, а имел параллельное хождение с вариантом -ий . Трудно, конечно, судить ныне, как воспринималась разноликой, широкой массой русскоговорящего люда России той поры окончание -ой, но совершенно очевидно, что в стихах, сегодня, оно выглядит неестественным, словно приспособленным к рифме, да еще неприемлемым с точки зрения грамматики. Не случайно именно в этой группе а) не оказалось примеров советских авторов: их просто нет. В то же время, набирая популярность, расширилась и постепенно вовсе вытеснила старомосковский вариант из поэтической речи (и не только из нее) ориентированная на письмо, однако не навязчивая, лояльная, корректная, сама по себе не исключающая произносительного варьирования при чтении поэзии вслух, к тому же, не противоречащая современной грамматике с орфографией словоформа на -ий.
Я Вам сочувствую. Думаю, что Вам следует собрать все свои силы, силы всех своих детей и друзей, чтобы заставить жизнь сделать вид, что всё продолжается также, как и раньше.
По-моему, тут вот в чём дело: согласный К раньше был твёрдым перед безударным гласным в этом суффиксе. Всегда, независимо от ударения. То есть произносилось Ленскый, когда писалось Ленский. А в прилагательных мужского рода и писалось -ОЙ: "белеет парус одинокой". Позже в безударной позиции стали писать -ИЙ, а ещё позже, под влиянием написания, стали мягко произносить К перед И, потому что мы всегда произносим мягкое К в сочетании КИ, а для твёрдого К у нас есть буквы Ы, О, А, У, Э. Либо почему-то сначала заменили твёрдый К на мягкий, а потом и правило написания поправили? NN, выручайте! Почему изменили правило написания? Вслед за изменением произношения или из соображений упрощения правила, унификациии и т.п.? Где-то я об этом читала, надо вспомнить, где...
Откуда могли появиться такие странные русские фамилии, как Алгебраистов и Конфедератов ( ) А во времена моей юности в воротах "Спартака" из Орджоникидзе (что нынче Владикавказ) стоял некто Конфедерат.