Да вы что! разложили по полочкам и взвешивают! Да для меня один такой образ папаши со светящимися глазами и когтями в лаптях: "Контролировать себя надо, папаша" -- один этот образ перевешивает сотни страниц Акунина. Ну конечно, его надо было прорастить, выпестовать на предыдущем объёме текста, так что здесь тоже речь не о лапидарности, а о выпуклости образа ( в противовес акунинскому повествованию как бы от лица летописца ). И это далеко не единственный выпуклый образ у Толстой. Возьмите хотя бы её "Алфавит учите! Учите буквы!" умирающего "пророка".
Когда узнаёшь эти образы, кажется, что узнал что-то, что давно чувствовал, но не мог выразить, а теперь вроде как можешь. Потом встречаешь их в жизни и уже становиться странно, что никто-никто до Толстой их не высказывал.
Дина Рубина пишет ярко и весело. Еврейскость не прячется в подтекст, хоть за это спасибо. И вообще унылый еврей - это душераздирающее чтение, а весёлый - вполне ничего себе. Получила удовольствие. Прочту ещё, если попадётся. Людмила Петрушевская - это сплошное уныние и мизантропия, да ещё и без еврейского подтекста. Одно слово - чернуха. Пишет складно, мастеровито. Вернее писала. Я читала давно, лет 15 назад. Читать ещё что-нибудь не тянет. Акунин напоминает мне Айвазовского: поймал приём и гонит девятый вал. Лучше всего у него "Левиафан": напоминает по настроению сочинение капустника, когда самое большое удовольствие получешь в процессе сочинения от собственной наглости, пародируя всё подряд. К финалу "Левиафана" я уже икала и плакала от хохота. Другие книги Акунина постепеннно утрачивали для меня это насторение капустника и пародии на литературу как таковую, как искусство, оставался лихо закрученный сюжет, мастерски стилизованный язык и антураж. Кончилось тем, что "Пелагию и красного петуха" я бросила, не дочитав. Впрочем, собираюсь когда-нибудь прочесть. Акунин не Дюма, он понимает, как пишет Дюма и может написать так же. Тоже постмодернизм?
"Кысь" я прочла со смешанным чувством восхищения и неприязни. Да, постмодернизм, чернуха, мизантропия. Ранние её рассказы были просто мизантропическими и чернушными, поэтому навевали тоску, а тут ещё и забавно отчасти. Забавны, в частности, отсылки к Стругацким и вообще советской фантастике. В общем, ничего себе. Может, я когда-нибудь ещё что-нибудь прочту из сочинений Татьяны Толстой. Улицкую попробовала читать однажды. Мне её разрекламировали как чудную прозу и т.п. Взяла самое-самое - "Сонечку". Странице на тридцатой заскучала: стало ясно, что это унылое нытьё будет продолжаться до самого конца. Особенно раздражал некоторый еврейский подтекст этого нытья. Бросила. То, что Улицкая может связно и грамотно составлять фразы, ещё не делает её прозаиком, а для беллетриста она слишком нудная.
Национальный корпус -- это собрание текстов в электронной форме, представляющих данный язык на определенном этапе (или этапах) его существования и отображающих данный язык во всем многообразии жанров, стилей, территориальных и социальных вариантов и т. п.
А чего говорить? Я вообще не склонен так уж нагружать смыслами слово "искусство". Искусство - это такое действие, продукт которого нельзя отделить от материального носителя. То, что не поддаётся пересказу, повторению - в лучшем случае возникнет новое произведение искусства. Я полагаю и кулинарию, и парфюмерию искусством.
Дюма и Акунин - искусные рассказчики. Их тексты - образцы (не абсолютные, но достойные) искусства рассказа. Литература рассказом не исчерпывается, но без него очень скучно.
По моему плебейскому взгляду, языковые постмодернистские штучки в "Кыси" вполне даже ничего. Политический запал, таки да, ушёл в песок, но мы зловредину Толстую не за это любим... Казус Кукоцкого -- в свое время прочитал быстро и без напряга, но о чём там, решительно не помню. Туда и дорога. Л. Петрушевской стоило уйти в мир иной лет десять назад, тогда бы она осталась классиком. Но она живёт и здравствует, хочет кушать, флаг ей в руки... Недавно взял на развале продолжение "лингвистических сказок" про сяпающую бутявку. Такого гадостного сиквела я в жизни не видывал. Отбросил с отвращением.
Опять был надолго вышиблен из интернета. Слава Богу, минули сии скорбные времена! ============================ Буквоедице.
Вол - это кастрированный бык. Эту антигуманную операцию совершают над коровьими мужиками (да какие они мужики - пацаны ещё!) чтоб они потом не выкидывали всякие там антиторреодорские штуки и спокойно возили соль по чумацкому тракту (с маааленькой буковки), пахали землю в "Поднятой целине" и нагуливали вес перед мясокомбинатом. Подробности - у Фенечки Пелешевской. ========================================= Об "Кысе" и Улицкой.
"Кысь" мне понравился. Но только при чтении невеликими порциями и как-то выборочно. Даже эта холодность понравилась - похожа на описание наблюдений зоолога за стаей гиен. А вот с Улицкой у меня не сложилось. Всё таки, по-моему, это очень женские книги. "Казус Кукоцкого" не смог прочитать до конца. Где-то с середины просто просмотрел, что бы узнать "чем у них там всё кончилось". Хотя Очень понравились рассуждения насчёт абортов. И, конечно, подкупает главная идея романа. А она, на мой взгяд, такая: нужно быть счастливым не смотря ни на какие закидоны-завороты вокруг.
В серии ЖЗЛ вышла биография "настоящего" д'Артаньяна: см.
>>> Шарль Ожье де Бац де Кастельмор - так звали мушкетера, чью жизнь и приключения весьма своеобразно использовали Куртиль и Дюма. И приключений, и подвигов в его жизни было немало, а вот дворянство - сомнительным. Только мать - Франсуаза де Монтескью, принадлежавшая сеньориальному дому Д"Артаньянов, и была дворянкой. Неудивительно, что, став мушкетером, он взял ее фамилию. <<<