Порнографу все-таки немного лучше, он хоть обретает некие преходящие удовольствия, в то время как из туалета можно получить только горшок с не-золотом. Выкрикивание непристойностей может кое-кому принести облегчение, но это лишь подтверждает факт, что слова имеют особую психологическую нагрузку. Ребяческая теория, что стоит только наговорить достаточно грязных слов, и все будет хорошо, не работает, как выясняется лет пять или десять спустя. Это изначально подход неудачника. Сказав "омьред" или "... твою мать" сто тысяч раз (по меньшей мере тридцать раз каждый день), сквернослов почти всегда (как свидетельствует мой клинический опыт) обнаруживает, что дела стали хуже, а не лучше, и ему остается только скрежетать: "Посмотри, как я старался! Почему это всегда происходит со мной?" А это лишь доказывает, что старание - не ответ, и дела не пойдут лучше, если он произнесет свою излюбленную непристойность даже триста раз в день. Неудачника делает неудачником не сама теория, а то, как она применяется. Победитель, исходящий из той же предпосылки, выделит себе на это два дня и осуществит всю программу в 50 000 ругательств в день и посмотрит, будет ли получен желаемый результат. Если нет - он найдет новую теорию, ведущую к успеху, и будет опираться на нее, выиграв десять лет. Такова разница между неудачником и победителем в жизни. Кто ты: победитель или неудачник, - это самая важная вещь, которая определяет жизненный путь человека и его достижения.
Слово становится непристойным, если оно сопровождается отвратительным первичным образом. Это происходит потому, что образ и реальность, которую он замещает, становятся живыми и отвратительными в детстве, как это обычно бывает с запахом экскрементов во время обучения туалету; образ сохраняет свою силу и в последующие годы. Это определение непристойности основано не на искусственных правилах, выдуманных деспотичными и злобными авторитетами, чтобы лишить людей свободы речи, а на знании структуры человеческой нервной системы и глубинной психологии. (...) Эти наблюдения показывают, что качество непристойности остается, но те или иные слова, которые вызывают подобную реакцию, зависят от случайности. В основе они имеют отношение к запаху и вкусу, а также к скользкому прикосновению. Непристойные слова - это те, которые связываются с чем-то скользким в сфере первичных образов. В специальных случаях наиболее безобидные слова могут оказаться тесно связанными с непристойностью в результате детского опыта, когда эти образы формировались.
В крайних случаях непристойность становится способом жизни. Порнограф, приговоренный к жизни в спальне, вечно стремящийся к обетованному оргазму, никогда не увидит леса, океана и солнечного света. Скатолог, запертый в своей благоухающей кабинке, должен перебирать все, что попадает в руки, чтобы доказывать, что если это не "омьред", то обязательно в "омьред" превратится. Оба - неудачники, потому что порнограф никогда не найдет волшебную, всеудовлетворяющую вагину, которую ищет, а скатологу никогда не удастся превратить в золото все фекалии, которыми он себя столь трудолюбиво окружил.
Из книги: Секс в человеческой любви. (пер. с англ.): Московский кадровый центр, М.: 1990. С.7-15.
ПРИРОДА НЕПРИСТОЙНОСТИ.
Теперь я поясню, почему я предпочитаю избегать непристойности.(...) Непристойности обычно разделяются на два типа: порнографию и скатологию. Порнография описывает детали распутного поведения и в точном смысле относится к "словам спальни", скатология - к "словам туалета". Некоторые люди находят отвратительным и то и другое, иные - одно или другое. Это может навести на мысль, что непристойность - следствие искусственных правил, но это не совсем так. У нее есть гораздо более глубокое психологическое значение. Каждое слово, которое стоит произносить, вызывает какой-то образ в говорящем, и в слушающем также. Эти образы не всегда появляются с полной ясностью, но при некотором старании их можно выловить из глубин ума. У большинства слов образы смутные, слабо оформленные, похожие на тени, они исчезают в неизвестном фоне, если только не являются очень знакомыми. Потому-то их так редко замечают, когда говорят. Это можно назвать образами Взрослого, это образы-тени. Другие слова сопровождаются образами более живыми и властными. Эти образы остались от детства, их можно назвать детскими или первичными образами. Будучи подробными и яркими, первичные образы вызывают эмоциональную реакцию. Некоторые из них поразительно красивы, как образы, возникающие у людей, когда они курят марихуану или принимают ЛСД. Иные образы отвратительны, и именно они нас сейчас интересуют, поскольку дают нам ключ к психологическому объяснению непристойности.
есть же какая-то там коллизия в том, что Шкловский говорит о худ. произведении как об устройстве, то есть до некоторой степени автомате, а главную его функцию видит в деавтоматизации восприятия...
(спокойно осматриваясь) Так. (угрожающе, но успокоившись к концу предложения, потому там тоже точка стоит, а не восклицательный знак) Давайте жить дружно. (мучительно вспоминая цитату) О скунсах - не спорят. (вспомнив откуда) Их или имеют (крокодил Денди), или избегают (остальные водители и полиция на фривэйе).
Да почему же ты не можешь! Мы - можем, а ты - не можешь! Выходит, ты лучше нас! Мы грязные животные, а ты лилея!... Ты это брось про Ивана Тургенева. Говори, да не заговаривайся, сами читали.
++строгое предупреждение++ За что?! Я же никого не обижаю, а наоборот - за обиженных ( ), как Достоевский. Почему меня Говорун не любит? Будто не с..., право. А Лилея чего ко мне примазывается, не знаю. Только компрометирует.
