По Фасмеру и Старославянскому словарю имеет место "пьсъ." А "собаку" Фасмер производит от ср.-ир. "sabaka," ну и т.д.

Если он только может быть назван добрым...
Статья Федотова замечательная. Однако меня зацепило о словах пёс" и собака. Вроде бы собака заимствовано из татарского, а пёс - исконное славянское слово? А Федотов считает, что не исконнное, а тоже пришлое, только из церковнославянского. Тут у меня недоумение: в церковнославянском нет Ё, ни буквы, ни звука соответствующего. Например, небо - нёбо. Значит, позаимствованный пЕс обрусел, стал звучать как пЁс, а потом вдруг показался нашим предкам слишком возвышенным, чтобы именовать им домашнее животное, и они позаимствовали для этой цели ещё и собаку?
А как предки называли собаку до татарского ига и крещения Руси?

Дело в том, что по мнению автора, Православное богослужение обращено к человеку: ксенотизм - христианская жалость к "униженным и оскорбленным," а Византийское богослужение - элитарная магия (теургия), обращение посвящённых жрецов к Богу, род искусства и славянский - язык общения посвящённых, воспринимаемый Богом. Ведь не зря переводчиков Библии на РЯ обвиняли в протестантизме.

++
Теургия не культуру творит, а новое бытие, теургия - сверхкультурна. Теургия - искусство, творящее иной мир, иное бытие, иную жизнь, красоту как сущее. Теургия преодолевает трагедию творчества, направляет творческую энергию на жизнь новую. В теургии слово становится плотью.
++Н.Бердяев

скорее всего Шавкат Газиев.

Песню поёт стрелок-азиат, когда его отправляют за колбасой. Начинается со слова "доктор", а далее на каком-то тюркском воляпюке. В фильме есть ещё песня Высоцкого: http://www.songkino.ru/songs/odin_is_nas.html .

Филологические доводы все почти понял, но вот эта фраза
+++ в русской Церкви борются два глубоких течения православной духовности: русская кенотика с византийской теургией +++
осталась совершенно вне моего понимания.
Понедельник - день тяжелый...

+++ Слово "подай", постоянно слышащееся в ектениях в русском языке, имеет оттенок дерзкого приказания. +++
Точно сказано. Кстати говоря: по приезду в Калугу двадцать лет тому назад меня шокировало местное "подай" в значении "передай". За столом: "Соль подай!... пожалуйста".

+++ Но с годами и столетиями этот аромат благородства креп, подобно вкусу старого вина или патине древней меди +++
Как сказано!

Спасибо. Статья замечательная.

И вот - вопрос вопросов.
++
Отчего же, спросим себя, так неудачны были опыты русских переводов XIX и XX столетий? Ответ простой: потому что они делались не художниками слова, а учеными филологами. Профессора духовных академий знали в совершенстве славянский, греческий и еврейский языки, но они, как это сплошь и рядом бывает с переводчиками, не знали своего родного языка, русского. Не знали творчески: не знали его художественных возможностей, пользуясь им как мертвым инструментом для передачи понятий.
++

Это так, но как отдать перевод Книги в руки "художников слова" - ведь, по большей части, такой талант связан с хождением по грани сумасшествия, или, по крайней мере, с сильными душевными отклонениями...

>>>

И совершенно блистательная концовка:
++
Мы оградили здесь свою постановку вопроса чисто эстетическим моментом. Но, кончая, позволительно выразить наше глубокое убеждение, что, в последнем счете, выбор между славянским и русским языком делается не по чисто художественному, а по религиозному критерию. Сейчас в русской Церкви борются два глубоких течения православной духовности: русская кенотика с византийской теургией. Борются не на истребление, конечно, а за преобладание и водительство. Кто победит: преп. Сергий Радонежский или Ареопагит? От исхода этого духовного поединка зависит и судьба славянской или русской литургики.
++

Словом, горячо рекомендую к прочтению.

Однако, автор, принимая достоинства славянского языка, как богослужебного, склонен отрицать его применимость, как языка письменного писания.
++
Есть книга, которую он убивает. Это Евангелие. Высокая, непревзойденная прелесть евангельского языка состоит ведь прежде всего в прозрачной ясности, голубиной простоте, одинаково говорящей сердцу мудрых и невежд, взрослых и детей. Приподнятая торжественность как нельзя более чужда этому стилю. Воспринимать слова Спасителя в славянско-византийском одеянии -- все равно, что представить себе галилейских рыбаков облеченными в золотые церковные ризы: это верх религиозного безвкусия. Всего лишь с середины XIX века русское Евангелие стало доступным нашему обществу и народу. По как только опыт сравнения был сделан, славянское Евангелие было окончательно вытеснено из личного, домашнего обихода. Даже люди, для которых славянский текст не представляет никаких затруднений, которые, может быть, знают его наизусть, инстинктивно предпочитают русский. А между тем русский перевод далеко не блещет художественными Красотами: местами он отдает тяжеловесностью и прозаизмом.
++