Слово за слово
“Карета подана!” или “Просим не беспокоить!”
Всегда ли мы внимательно читаем классиков? Привыкнув со школьной скамьи искать в их бессмертных творениях прежде всего “идею”, мы порой не замечаем забавных нюансов языковой игры. Возьмем, к примеру, до боли знакомый монолог Чацкого: “Вон из Москвы! Сюда я больше не ездок. Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету, Где оскорбленному есть чувству уголок!
.. Карету мне, карету!” Кроме всего прочего из текста следует, что Чацкий поступил как настоящий мужчина. Вскричав: “Слепец! Я в ком искал награду всех трудов! ... А вы! О боже мой! Кого себе избрали?”, он перехватил инициативу у Софьи, которая, в общем-то, ему карету и подала, отказавшись выйти за вольнодумца замуж. Не обыгрывал ли Грибоедов бытовавшее когда-то в русском языке клише?Кареты подавали к дому жениха и невесты перед венчанием. Карета невесты была похожа на царскую - большая, снаружи отделана золотом, а внутри обшита белой шелковой тканью и запрягалась она четверкой, а иногда шестеркой лошадей. Правда, в народе говорили: “Счастье едет в карете, а с умом идет пешком”. Но было у выражения “подать карету” и прямо противоположное представлению о счастье значение.
Именно в значении “отказать” встречается оно во “Фразеологическом словаре русского языка”. Его авторы ссылаются на опыт героини “Невинных рассказов” Салтыкова-Щедрина и ее незадачливого ухажера: “Обиженным тоном отвечает она ему, что удивляется, каким образом мог он даже подумать сделать ей такое странное предложение - выйти замуж... что... не хуже иной дворянки сумеет подать карету не только ему, Ивану Самойлычу, но и всякому другому, ... кто осмелится подъехать к ней с подобным предложением”. А вот и “Типы и сцены сельской ярмарки” Левитова: “Многие приказные засылали к управителю свах с просьбою осчастливить их рукою Сашеты или Пашеты; но он подавал кареты всем свахам”. А мог бы, хоть для приличия, надежду подать. Наверное, подъезжали свахи к нему с лясами, а не с приданым. (Откроем словарь Даля: Не подъезжай, брат, с лясами, не дам ничего, - можно сказать просящему, но не дающему при этом ничего, взамен пустых обещаний).
“Подать карету” – все равно что дать от ворот поворот, а попросту – указать на дверь. Ну, русские вообще люди решительные: любят – сгоряча, как известно, а как любовь прошла или не той, о какой мечталось, на поверку оказалась, – с плеча рубят… Мол, с глаз – долой, из сердца – вон, и не важно, что человек от удара может и не оправиться. Но ведь не обязательно все своими словами называть? Не лучше ли дать отказ в вежливой форме?
Можно, как это делали раньше на Украине, предложить посватавшемуся “з’исты гарбуза” (“гарбузом” украинцы называют, напомню, тыкву), - тот сразу и смекнет, что сладость тыквенной мякоти должна помочь ему справиться с горечью поражения. А в Венгрии, если к девушке сватался “нежелательный” жених, ему вручали… корзину: дескать, забирай все, с чем пожаловал. Обычаи эти ушли, а соответствующие выражения остались и до сих пор живут в венгерском языке и в украинской мове.
А в России, кажется, карет незадачливым ухажерам больше не подают. Разве что литературным героям вроде Чацкого? Так он вроде сам так захотел – спастись бегством: к тетке, в глушь, в Саратов…
Ольга Северская
Радио “Арсенал” для газеты “Время МН”