Универсалистскую идею я ни в коей мере не забыл. Но писатель ведь не может декларировать голые идеи - не пропагатор ведь. Обозрев здание и высказав мнение об архитектурном стиле и сочетаемости его с ландшафтом, я предался изучению строительного материала, кирпичиков.
На уровне общих идей можно разделить персонажей "Сказа" на истинных и мнимых. Истинные - кузнец, блоха и отец-начальник Платов. А мнимости - Александр, Николай, Нессельроде, etc. Православие и народность, но вот что делать с самодержавием - неясно. Ослабишь его - вылезет народность в облике маркиза Пугачёва, усилишь - ружья кирпичом чистить будут. Про Пугачёва явно нет, но просматривается: отпустили народность в Европу - она запила и затосковала без отеческого кулака. Сами наблюдали, знаем-с.. И интересуется народность исключительно проблемой эффективности стреляния. Лесков, остро понимая необходимость твёрдой власти, смог увидеть её относительно осмысленный и эффективный вид только в Платове. Так что универсалий найдём в "Сказе" сколько угодно - и даже на уровне кирпичиков.
В 1836-1839 году режим активно густел. В сущности, Николай I начал очень неплохо. Но после Польши и европейских революций 30-х он переменился. Что можно отметить? Наверное, рождение российской философской школы нового времени: 1836 год, "Философические письма", универсальный ключ к пониманию российской истории да и России в целом по наши дни. И рецензия Николая: "Прочитав статью, нахожу, что содержание оной - смесь дерзкой бессмыслицы, достойной умалишенного". Правда уколола и произошло закрытие журнала "Телескоп",ссылка редактора, увольнение цензора и объявление автора сумасшедшим по распоряжению правительства. Смерть Пушкина от отсутствия воздуха. Русификация Польши, присоединение униатов к православным, финансовая реформа, кавказская война, неудача под Хивой. Смутное и тяжёлое время. Пессимисты верили, что будет хуже, а оптимисты надеялись, что хуже не будет, должно быть.

потрясли свистовые казаки, действовавшие над ямщиком так, что каждую станцию на две версты перескакивали, "... так они обратно сдействуют - и аккурат подъезжают" - безупречное понимание feed back

- _так_ уже говорят. Мне ещё очень нравилось (во времена оны) "в сфере плоскости".

"Факториал интересов европейских стран на Ближнем Востоке включает циркуляцию религиозных и национальных градиентов политики" - возможна ведь и такая набла!

"Факториал интересов европейских стран на Ближнем Востоке включает циркуляцию религиозных и национальных градиентов политики" - возможно ведь и такое!

Я вижу, Вы позабыли свой универсалистский подход к "Левше" как размышлению о вечных судьбах России и перешли на изучение степени его историчности. Вспоминается вторая (или третья?) степень толкинутости - "Все было совсем не так!"

Я пока тоже не могу осознать _внетекстовых_ резонов, по которым Лескову нужно было заменять Власова на Платова - а вот внутритекстовых более чем достаточно. И удваивать фигуру старого вояки с точки зрения композиции - излишняя трата средств; и объяснять, кто такой Власов, когда Платова знают и помнят куда лучше, ни к чему; и функция у этой фигуры в сущности одна и та же: защитник, в конце концов не способный защитить то, что должен... Это и в самом деле персонаж, построенный из фольклорного материала - но конструкция никак не фольклорная. В народной поэзии защитник может быть бессильным только в начале или середине рассказа; а вот закончить его поражением ни "старина", ни песня не могли. Лесков же именно к этому все время и приводит Платова.

Кстати, и левша, конечно, должен напоминать Иванушку-дурачка, который в конце концов женится на царевне - да только не женится ведь...

А что, 1836-39 годы отмечены чем-то особенным в политической истории России?

студент немецкого отделения инъяза говорит, что Фойгт и что, да, выглядит не по-немецки.
:)
Ильюшин (помните, кто такой?) выговаривал Фогт и Г глушил слегка на украинский манер: "Параллельный Фогт - один большой Фогт" (я уже не помню, что' Максвелл, что' Фойгт и параллелен он в этом контексте или последователен....)

Я имел в виду именно то, что написала Буквоедица. "Былина" на самом деле ведь в одном из значений -- "небылица". Энантио -- ик! -- семичность, тысызыть...

Как-то подозрительно не по-немецки выглядит фамилия. Уж не из французов ли этот Voigt? Очень характерное для французского языка сочетание oi, а немецкого слова с таким сочетанием я и не припомню. Тогда его бы надо называть Вуагом, что ли. Тоже не очень...
В Энциклопедическом словаре имеется Фохт (Karl Vogt), немецкий филисоф и естествоиспытатель, 1817-95.

=>Crusoe.
Легендарный персонаж - это не обязательно былинный герой. Он может быть и комическим, и страшным - что молва припишет. Вот, например, Василий Иванович Чапаев - легендарный персонаж. Он может оказаться в каком угодно месте и времени, например, на необитаемом острове вместе со Штирлицем. Или Стенька Разин с персидской княжной. Атаман Платов - как раз такой легендарный персонаж. Лесков не первый придумал приписывать ему то, чего он никогда не делал, а вослед народной традиции.

Платов у Лескова очень приземлён и совсем не легендарен. Он служит царю-батюшке, "портит ему политику" ибо политесу не обучен, бывает в фаворе и наоборот, смердит трубкой в форточку коляски Александра, чем весьма его раздражает, матюкает ямщика, таскает Левшу за волосья, пьёт водку и лежит на кушетке. Это бытовой и весьма канонический образ старого солдата. То же и главный герой. Он забит, жалок, косноязычен, ничтожен вне своего мастерства. А блоха просто молчит и дрыгает ножками. У Лескова нет былинных героев и, вместе с тем, его творение оставляет чёткое ощущение героического эпоса. Это, наверное, главная загадка "Сказа".